Кризис 1987 г.
Опубликовано: 03.09.2018
— Эта команда впервые появилась накануне биржевого кризиса 1987 г., — заявил аналитик. — Некоторым может показаться, что это было давным-давно, но только не мне. Я присутствовал при этом событии, и оно все еще свежо в моей памяти. Странно, однако, что многие люди не помнят — или не хотят, чтобы вы помнили, — что тогда произошло на самом деле. Поэтому большинство людей не понимает, что кризис 1987 г. в некоторых отношениях фактически был хуже, чем кризис 1929 г.
Далее он изложил ей несколько фактов, которые подкрепляли его мысль. Еще в 1929 г. самое резкое падение цен на рынке акций за один день произошло в Черный вторник, 29 октября 1929 г., когда индекс Dow Jones упал на 12,8%. В 1987 г. столь же резкое падение стоимости акций было почти в два раза сильнее: пробирающая до костей цифра 22,6% — самое страшное дневное падение за всю историю.
Crisis de 1987
Эксперт по кризисам также отметил, что в 1929 г. самые крупные фирмы на Уолл-Стрит имели необходимые финансовые средства, чтобы выдержать огромные убытки, которые они понесли в Черный вторник. А вот после Черного понедельника 1987 г. некоторые из крупных фирм Уолл-Стрит получили такой удар и потеряли столь большой капитал, что оказались на грани банкротства — и все это только за один или два торговых дня.
В 1987 г. Тамара еще ходила в школу, поэтому она была озадачена. — Не понимаю. Рынок акций время от времени впадает в состояние кризиса. Так из-за чего же весь этот шум?
— Когда говорят «кризис рынка», то неизбежно имеют в виду кризис внутри рынка. То, о чем я говорю сейчас, означает кризис самого рынка.
Она не поняла разницы и спросила:
— С точки зрения реальных последствий, в чем тут разница?
— Разница состоит в том, что большинство кризисов представляет собой резкий спад цен. Это нормально. Но в 1987 г. власти наблюдали гораздо более страшного зверя — крах самого рынка.
— Хорошо, но...
— Возьмем, к примеру, сельский рынок, — сказал он с оттенком некоторой снисходительности, что задевало ее репутацию как экономиста. — И вот, скажем, произошло затоваривание рынка помидорами. Цены на помидоры падают, так? Это кризис внутри рынка. Как только затоваривание прошло, цены на помидоры снова поднимаются. Не так уж сложно, правда?
— Но я же не об этом, — возразила она с вызовом.
— А теперь представим себе, что некоторые из оптовых покупателей прекращают платежи. Фермеры разоряются. Покупатели не показываются у ларьков и палаток. И через несколько недель какая-нибудь строительная фирма сносит их бульдозерами, чтобы построить на их месте кондоминиум. Вот это будет кризис самого рынка!
— Так, хорошо. Теперь я понимаю, что вы пытаетесь сказать.
— Хорошо. Потому что это именно та участь, которая ждала нас во время катастрофы 1987 г. Если бы брокеры стали разоряться, кто осуществлял бы торговлю акциями? Кто делал бы рынок? Вся наша система рынков акций была близка к остановке сердца.
— И что же они сделали, чтобы остановить это?
— Сначала они не были уверены, какого черта тут вообще можно сделать.
Чувствуя, что это может оказаться центральным аспектом ее исследования, она попросила аналитика Главного бюджетно-контрольного управления представить ей подробную, день-за-днем, хронологию событий, сопровождающих этот кризис. Он попросил ее подождать с минуту, пока он не достанет некоторые из своих бумаг.
— Так, — сказал он через минуту. — Давайте начнем сначала. Первым этот крах затронул облигации Ginnie Maes. Это облигации, выпущенные Правительственной национальной ассоциацией по операциям с закладными (Government National Mortgage Association), правительственным органом. Они являются частью национального долга, но, по иронии судьбы, не входят в национальный бюджет. Но это уже другая тема. Эти облигации Ginnie лопнули 15 апреля 1987 г. А когда я говорю «лопнули», я действительно имею в виду, что они лопнули! Скатились вниз на целых 10 пунктов! Не спрашивайте меня, почему. Одним из факторов, может быть, стала цепочка неудачных сделок у крупных ссудо-сберегательных касс, ликвидировавших свои портфели. Этим они подорвали позиции облигаций Ginnie Мае на рынке. Это был самый худший за всю историю крах государственных облигаций, даже хуже, чем в 1980 г. — А потом?
— Через пару месяцев в ЯПОНИИ аналогичный крах поразил их самые долгосрочные правительственные облигации — десятилетние kokusai. Они попадают в штопор. Затем паника бумерангом снова перелетает через океан и бьет по рынку облигаций США и, наконец, по доллару США. К лету все три этих рынка — облигации США, японские облигации и доллар США — оказались в смятении.
— Я делаю заметки. Не могли бы вы называть мне дату, событие и затем давать свои комментарии?
— Ладно. Среда, 14 октября 1987 г. Министерство торговли США объявляет очередные цифры огромного торгового дефицита: Америка импортировала на 16 млрд долларов больше автомобилей, видеотех ники, одежды и других товаров, чем экспортировала. Индекс Dow падает на 95 пунктов, или на 3,8%, — потрясающая цифра. Но официальные лица в Вашингтоне и на Уолл-Стрит спокойны и благодушны. Они изо всех сил стараются показать, что «нет никаких признаков тревоги».
— Четверг, 15 октября. Рынок игнорирует официальные успокаивающие заверения. Индекс Dow падает на 58 пунктов.
— Пятница, 16 октября. Dow падает на 108 пунктов, или на 4,6%. А это уже много! Спады, выражающиеся трехзначными цифрами индекса, случались в то время очень редко — это равноценно падению на 400 пунктов на современном рынке. И все же большинство людей настроено оптимистично или не представляет, что происходит. На следующее утро Тим Метц и Беатрис Гарсия, репортеры газеты «Wall Street Journal», описывали биржевые настроения в следующих выражениях: «К 8 часам вечера в баре "У Гарри", оазисе Уолл-Стрит, орды преуспевающих молодых брокеров и трейдеров были явно больше озабочены предстоящими вечерними свиданиями, чем катастрофой на рынке.» Им не случалось еще сталкиваться с действительно больным рынком. Большинство из них слепо убеждены, что в понедельник он снова подскочит на 100 пунктов.
— Продолжайте, пожалуйста, — попросила она.